Семь: ноль

Всё бы­ло как на­до, и, на­вер­ное, ина­че быть не мог­ло. В "Ана­то­мии Ге­роя" Эду­ард Ли­мо­нов пи­шет, что про­иг­ра­ли все. И Хри­с­тос. И Че. И он, Ли­мо­нов. Это нор­маль­но — про­иг­рать в та­кой ком­па­нии. Впро­чем, под­би­вая не­ко­то­рый, да­ле­ко не окон­ча­тель­ный, ба­ланс, осо­зна­ёшь, на­сколь­ко кра­си­вый всё-та­ки по­лу­ча­ет­ся рас­клад.

Воз­дей­ст­вие ли­мо­нов­ской про­зы бы­ло, по­мню на­всег­да, ог­лу­ши­тель­ным. Ни­че­го, по­доб­но­го Ли­мо­но­ву, в ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ре не слу­ча­лось. И, сколь­ко бы ему ни под­ра­жа­ли (а ему под­ра­жа­ют де­сят­ки и да­же сот­ни ли­те­ра­то­ров, и не толь­ко в Рос­сии) — по­доб­но­го уже не бу­дет. Дру­гие ро­дят­ся, но та­ких — не жди­те.
Со­зна­ние под­ро­ст­ков, впер­вые про­чи­тав­ших "Это я, Эдич­ка", "Днев­ник не­удач­ни­ка" и "Кни­гу во­ды", бу­дет взры­вать­ся до тех пор, по­ка есть под­ро­ст­ки и есть пись­мен­ность. Это — на ве­ка.
Так что, во-пер­вых — ве­ли­кий пи­са­тель. Счёт "1:0" в поль­зу Ли­мо­но­ва.
По­эта Ли­мо­но­ва боль­шин­ст­во уз­на­ли чуть поз­же, чем Ли­мо­но­ва как ав­то­ра рос­кош­ной и на­глой про­зы.
Что гре­ха та­ить: я, вос­пи­тан­ный не­сколь­ко кон­сер­ва­тив­но, по­на­ча­лу не смог оце­нить в пол­ной ме­ре не­сколь­ко по­пав­ших­ся мне на гла­за в кон­це 80-х сти­хов Ли­мо­но­ва. Но, к сча­с­тью, я ста­но­вил­ся взрос­лей — и шаг за ша­гом до­ра­с­тал до этих сти­хов. Те­перь до­рос до та­кой сте­пе­ни, что они про­рос­ли в ме­ня. Де­сят­ки, или да­же сот­ни ли­мо­нов­ских строк вспо­ми­на­ют­ся мне в са­мые раз­ные дни и ми­ну­ты — и, бы­ва­ет, я про­из­но­шу од­ну ли­мо­нов­скую строч­ку, же­на от­ве­ча­ет вто­рой, а де­ти зна­ют тре­тью.
Год на­зад я со­брал ог­ром­ный том из­дан­ных и не­из­дан­ных (свы­ше трёх­сот во­об­ще ни­ко­му не из­ве­ст­ных) сти­хов Ли­мо­но­ва. Пе­ре­слал ему. Он от­ве­тил, что по­ка не бу­дем из­да­вать. Я ска­зал: ок. Но я-то знаю, ка­кие чу­де­са име­ют­ся у нас в за­па­се. Лич­но у ме­ня име­ют­ся, за­ви­дуй­те.
Ли­мо­нов — по­эт уни­каль­ный, вол­шеб­ный, за­ча­ро­вы­ва­ю­щий. О по­эте Ли­мо­но­ве ещё на­пи­шут не де­сят­ки, а сот­ни книг, и то­ми­ки его, с не­на­ви­ст­ным Ли­мо­но­ву зо­ло­тым тис­не­ни­ем, бу­дут сто­ять в го­ло­вах луч­ших рус­ских де­ву­шек — до тех пор, по­ка рус­ские де­вуш­ки во­дят­ся в при­ро­де. И, зна­чит, счёт "2:0".
Лю­бой учеб­ник но­вей­шей рос­сий­ской жур­на­ли­с­ти­ки (а та­кие сей­час ста­ли по­яв­лять­ся) вы­гля­дит не­ле­по, ес­ли там нет от­дель­ной гла­вы про га­зе­ту "Ли­мон­ка". В Рос­сии есть кра­си­вые жур­на­лы и не­глу­пые таб­ло­и­ды, но есть ли хоть од­но из­да­ние, что ре­аль­но вос­пи­та­ло це­лое по­ко­ле­ние? По мне, "Ли­мон­ка" — во­об­ще луч­шая га­зе­та из всех, су­ще­ст­во­вав­ших ког­да бы то ни бы­ло. Гро­мо­ки­пя­щая, взры­во­опас­ная, со­здав­шая свою эс­те­ти­ку, свой юмор, свою ин­то­на­цию. От этой га­зе­ты шёл та­кой драйв, что под­за­ря­дить­ся мог­ли да­же впав­шие в ко­му.
Но это бы­ла не про­сто га­зе­та. Это бы­ла свя­щен­ная кни­га. Это был свод ге­ро­и­че­с­ких бы­лин, са­га о Ни­бе­лун­гах, Или­а­да и Одис­сея. И "Ли­мон­ка", да, вос­пи­та­ла це­лое по­ко­ле­ние рус­ских маль­чи­ков и дев­чо­нок. Луч­ших из по­ко­ле­ния.
Но, что тут скры­вать, "Ли­мон­ку" чи­та­ли не толь­ко без­ба­шен­ные мак­си­ма­ли­с­ты и про­вин­ци­аль­ные эс­те­ты — её вни­ма­тель­но изу­ча­ли все ве­ду­щие пред­ста­ви­те­ли бу­ду­ще­го "кре­а­тив­но­го клас­са".
И всё, че­го есть в ны­неш­ней "кре­а­тив­ной ин­тел­ли­ген­ции" хо­ро­ше­го, — это, во мно­гом, при­ви­то "Ли­мон­кой". (А в этой ин­тел­ли­ген­ции оп­ре­де­лён­но есть мно­го хо­ро­ше­го — по­то­му что из ско­то­по­доб­но­го, апо­ли­тич­но­го, жвач­но­го ста­да 90-х её пред­ста­ви­те­ли па­ра­док­саль­ным об­ра­зом пре­вра­ти­лись в чув­ст­ву­ю­щих, вне­си­с­тем­но мыс­ля­щих и, страш­но ска­зать, па­т­ри­о­ти­че­с­ки на­ст­ро­ен­ных лю­дей).
Со­здал эту га­зе­ту — ве­ли­кий ре­дак­тор Ли­мо­нов. И не про­сто ре­дак­тор, а че­ло­век, на­учив­ший ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во жур­на­ли­с­тов и жур­на­люг де­лать от­лич­ную пуб­ли­ци­с­ти­ку — яро­ст­ную, сар­ка­с­тич­ную, очень жи­вую — та­кую до Ли­мо­но­ва тут не де­ла­ли во­об­ще. Так что, пуб­ли­цист и ре­дак­тор. Да­же этой ипо­с­та­си ему хва­ти­ло бы, чтоб вой­ти в ис­то­рию. И счёт "3:0" в его поль­зу.
Па­ра­док­саль­но, но Ли­мо­нов мог бы ни­че­го и не пи­сать — а толь­ко жить — той жиз­нью, что он жил. И да­же в этом слу­чае он был бы, как ми­ни­мум, при­ме­ром ес­ли не для под­ра­жа­ния, то для вос­хи­ще­ния.
Сам он как-то ска­зал, что кни­ги по­гу­би­ли его — ви­ди­мо, в том смыс­ле, что он же­лал бы вме­с­тить в свою жизнь ку­да боль­ше жиз­ни как та­ко­вой, со всей её стра­с­тью и кро­вью, а не с бук­ва­ми и аб­за­ца­ми.
Нам это­го, ко­неч­но же, не хо­те­лось бы, тем бо­лее, что Ли­мо­нов и так — иде­аль­ный пер­со­наж для ро­ма­на, на гла­зах пре­вра­ща­ю­ще­го­ся в жи­тие. Со­зи­да­тель соб­ст­вен­ной би­о­гра­фии, став­шей Судь­бой.
Мос­ков­ская бо­гем­ная юность, эми­г­ра­ция в США, жизнь в Нью-Йор­ке 70-х — это гос­ти­ни­цы для бед­ных и чёр­ные квар­та­лы, эта ра­бо­та ха­уз­ки­пе­ром у муль­ти­мил­ли­о­не­ра... Да­же сей­час, ког­да в Аме­ри­ку ез­дят все под­ряд, ли­мо­нов­ская ис­то­рия ка­жет­ся ди­ко­ва­той, а ка­ко­во её бы­ло уз­нать в пер­вые пост­со­вет­ские го­ды, ког­да са­мо сло­во­со­че­та­ние "аме­ри­кан­ский мил­ли­о­нер" об­ла­да­ло поч­ти ми­с­ти­че­с­ким свой­ст­вом.
...А по­том Фран­ция, па­риж­ские са­ло­ны, фран­цуз­ские "ле­вые" и "пра­вые", и впол­не ло­гич­ный (ало­гич­ный толь­ко для ев­ро­пей­ских бур­жуа) пе­ре­лёт из этих са­ло­нов в Сер­бию, где этот вче­раш­ний зав­сег­да­тай ве­че­ри­нок для се­ли­б­ри­ти в Па­ри­же, по­за­вче­раш­ний жи­тель не­гри­тян­ских гет­то, встре­ча­ю­щий оче­ред­ной Но­вый год в ком­па­нии чер­но­ко­жих про­сти­ту­ток, — вот этот, го­во­рю, стран­ный и уди­ви­тель­ный тип, бе­жит с ав­то­ма­том в ру­ках в ата­ку... пьёт с серб­ски­ми по­ле­вы­ми ко­ман­ди­ра­ми ра­кию... об­ща­ет­ся с бу­ду­щи­ми фи­гу­ран­та­ми су­ди­лищ в Га­а­ге.
...А из Сер­бии — на ули­цы Моск­вы, в кро­ва­вые мя­со­руб­ки у До­ма Со­ве­тов, и по­том в При­дне­с­т­ро­вье, и по­том в Аб­ха­зию, и ещё чуть поз­же — на гра­ни­цу Ка­зах­ста­на, от­ку­да Ли­мо­но­ва со то­ва­ри­щи вы­во­зи­ли на бор­ту как го­су­дар­ст­вен­но­го пре­ступ­ни­ка, го­то­вив­ше­го втор­же­ние на тер­ри­то­рию быв­шей ре­с­пуб­ли­ки Со­ю­за... И — тюрь­ма.
Это ж, на пер­вый взгляд, не би­о­гра­фия, а Гол­ли­вуд. Но ес­ли всмо­т­реть­ся, это не Гол­ли­вуд — а би­о­гра­фия. Смо­т­ри­те и за­ви­дуй­те. Счёт, кста­ти, "4:0".
Не про­сто пи­са­тель, по­эт и ве­ли­ко­леп­ный жур­на­лист, а ещё и бо­ец — че­ст­ный и дерз­кий сол­дат сво­ей уда­чи. Или не­уда­чи, без раз­ни­цы. Про та­ких мы чи­та­ли в дет­ст­ве — в тех са­мых книж­ках про муш­ке­тё­ров. Ли­мо­но­ва всё вре­мя но­ро­вят срав­нить то с Троц­ким, то с про­то­по­пом Ав­ва­ку­мом, то с Чарль­зом Бу­ков­ски (или с его ге­ро­ем Ге­н­ри Чи­нар­ски), а он — Д` Ар­та­нь­ян, Атос, Пор­тос и Ара­мис в од­ном ли­це.
И весь этот путь, ты­ся­чи уви­ден­ных лиц и ты­ся­чи про­чи­тан­ных книг, от­ра­зи­лись не толь­ко в тек­с­тах, ко­то­рые при­ня­то на­зы­вать "ху­до­же­ст­вен­ны­ми" (и о ко­то­рых Ли­мо­нов, с каж­дым го­дом, го­во­рит со всё боль­шим пре­не­бре­же­ни­ем), но и в его трак­та­тах — да­вай­те на­зо­вём это так.
Бе­зус­лов­но, идеи, за­ло­жен­ные в "Дис­цип­ли­нар­ном са­на­то­рии", в "Дру­гой Рос­сии" или в "Ере­сях", — от­лич­ная ос­но­ва для но­вой фи­ло­со­фии или не­сколь­ких фи­ло­со­фий — от со­ци­аль­ной до ре­ли­ги­оз­ной. Там, ко­неч­но же, есть ве­щи, сфор­му­ли­ро­ван­ные по­спеш­но и не ос­мыс­лен­ные до кон­ца — но это все­го лишь по­вод по­пы­тать­ся все­рьёз по­ду­мать над ска­зан­ным Ли­мо­но­вым.
У Ли­мо­но­ва име­ют ме­с­то не толь­ко ли­те­ра­тур­ные оза­ре­ния, рас­сы­пан­ные в его сти­хах и в "Днев­ни­ке не­удач­ни­ка", но и по­ли­ти­че­с­кие, уди­ви­тель­но точ­ные ди­а­гно­зы и пред­ска­за­ния. Свою ре­пу­та­цию в ка­че­ст­ве мыс­ли­те­ля и про­вид­ца он не­од­но­крат­но под­тверж­дал. Всех со­мне­ва­ю­щих­ся от­прав­ля­ем к то­му же "Дис­цип­ли­нар­но­му са­на­то­рию", на­пи­сан­но­му, меж­ду про­чим, чет­верть ве­ка на­зад. Так что не про­сто пи­са­тель, по­эт, со­зда­тель жур­на­лист­ской шко­лы и бо­ец, но и — фи­ло­соф. "5:0" в его поль­зу, и дви­жем­ся даль­ше.
То, что Ли­мо­нов за­ни­ма­ет­ся по­ли­ти­кой — это, не пер­фо­манс че­ло­ве­ка, за­вя­зав­ше­го с ли­те­ра­ту­рой, а од­но из не­мно­гих оп­рав­да­ний са­мо­го су­ще­ст­во­ва­ния сло­ва "по­ли­ти­ка" в Рос­сии. Ес­ли б не бы­ло Ли­мо­но­ва, что бы мы на­зы­ва­ли "по­ли­ти­кой"? Пе­ре­ста­нов­ку ВВП на ДАМ? Оран­же­вую курт­ку Шой­гу? Пля­шу­щие щё­ки Жи­ри­нов­ско­го? Ро­зо­во­ли­цые ста­да, ми­г­ри­ру­ю­щие в пар­ла­мент и прочь из пар­ла­мен­та?
Ког­да на­ши т. н. "про­фес­си­о­наль­ные" "по­ли­ти­ки" се­ту­ют, что Ли­мо­нов за­ни­ма­ет­ся не сво­им де­лом, это не про­сто от­вра­ти­тель­но и глу­по — это смеш­но. По­то­му что, кто это го­во­рит? Лю­ди, ко­то­рые ни­че­го не уме­ют, кро­ме то­го, как де­лать биз­нес, имея по­ли­ти­че­с­кую кры­шу в ви­де пра­ви­тель­ст­ва или пар­ла­мен­та. Как толь­ко они пе­ре­ста­ют быть "по­ли­ти­ка­ми" — они пе­ре­ста­ют быть во­об­ще. Мож­но на­звать сра­зу со­рок имён очень име­ни­тых "по­ли­ти­ков" 90-х и "ну­ле­вых", ко­то­рые уш­ли из "по­ли­ти­ки", — и вы да­же не вспом­ни­те имён этих "де­я­те­лей"! И уж тем бо­лее их дел...
По­мни­те, у Эк­зю­пе­ри в "Ма­лень­ком прин­це" был та­кой ге­рой, ко­то­рый всё вре­мя по­вто­рял "Я че­ло­век се­рь­ёз­ный! Я че­ло­век се­рь­ёз­ный!" Вот это ров­но про на­ших "по­ли­ти­ков": они все "лю­ди се­рь­ёз­ные". Но ка­кие они, всё-та­ки, не­ле­пые и глу­пые на фо­не Ли­мо­но­ва...
Ли­мо­нов, опять же, при­внёс на на­шу скуд­ную по­ли­ти­че­с­кую сце­ну столь­ко но­ва­ций, что об этом нуж­но пи­сать от­дель­ный труд. У не­го учи­лись не толь­ко те, кто се­го­дня воз­глав­ля­ют (или пы­та­ют­ся воз­гла­вить) оп­по­зи­цию. У не­го учи­лись штат­ные крем­лёв­ские по­ли­то­ло­ги, пред­во­ди­те­ли но­вой ква­зи­пи­о­не­рии и лич­но со­зда­тель тер­ми­на "су­ве­рен­ная де­мо­кра­тия".
Ну, да, они всё де­ла­ли на­обо­рот то­му, че­му учил Ли­мо­нов, од­на­ко ме­то­ды, от­дель­ные идеи и са­му его страсть они бес­стыд­но пы­та­лись сво­ро­вать у не­го — для борь­бы с ним же, и ему по­доб­ны­ми. Без­ре­зуль­тат­но, ко­неч­но. Ма­ло то­го, как ни при­скорб­но, но борь­бе с оп­по­зи­ци­ей на­ши по­ли­цаи и фе­де­ра­лы то­же учи­лись, пы­та­ясь за­да­вить и уто­пить Ли­мо­но­ва.
Ни за­да­вить, ни уто­пить они его не смог­ли, но опы­та на­бра­лись. К сло­ву ска­зать, о том, на­сколь­ко се­рь­ё­зен и опа­сен Ли­мо­нов, на­до спра­ши­вать в этих ко­ри­до­рах, а не у "се­рь­ёз­ных по­ли­ти­ков", ко­то­рые да­ром ни­ко­му не нуж­ны. В ито­ге, вы­нуж­де­ны кон­ста­ти­ро­вать: "6:0".

Про жён Лимонова — Елену Щапову и Наталию Медведеву, мы рассказывать не будем, но очевидно и здесь, что это одни из самых ярких женщин второй половины прошлого века. Лимонов и Щапова, Лимонов и Медведева — нисколько не меньше по трагике и очарованию, чем, скажем, Маяковский и его Лиля или Есенин и его Айседора.

Зато точно хочу сказать, что когда я вижу Богдана и Александру, детей Лимонова, рождённых самой красивой актрисой российского кино Екатериной Волковой, я точно знаю: такие красивые дети случайно не получаются. Они получаются, когда имеет место быть отличная порода. К тому же, пацан удался, когда Лимонову было 63, а девочка появилось, когда ему исполнилось 65. Мужик, чего тут сказать! И, значит, счёт "7:0": разгромный!

И, главное, — никаких итогов.

Просто поздравляю.

И преклоняю голову, отец Эдуард.